Икона. Страшный суд. XVII век. Из собрания Пермской художественной галереи
На протяжении нескольких столетий люди спорят, является ли черный цветом или это его отсутствие? Если белый – полное отражение всех частей спектра, то черный – их полное поглощение.
Исследователь цвета Мишель Пастуро сравнивает цветовую символику Библии и астрофизики. «В начале Бог сотворил небо и землю. Земля ж была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет, и стал свет. И увидел Бог, что он хорош, и отделил свет от тьмы».
То есть тьма существовала раньше света, черный возник раньше всех других цветов. Он изначален, но и изначально наделен негативным статусом: во тьме невозможна жизнь. Если заменить акт творения на Большой взрыв, - пишет Пастуро, - картина останется прежней. Когда Вселенная начала расширяться, вокруг нее уже существовала некая темная материя. Впрочем, современные ученые отвергают эту модель, считая, что Вселенная возникла не одномоментно. И все-таки картина везде общая: мир порождается тьмой. И этот темный мир является изначальным и, в то же время, пугающим.
Эта двойственность будет сопровождать отношение к черному цвету на протяжении всей истории: рождение и смерть будут выражаться единым символом.
Кейп А. Картина. Женский портрет. XVII век. Из собрания Пермской художественной галереи
Черная краска была одной из самых первых, которой стали пользоваться первобытные художники, использовавшие для ее получения уголь из жженого дерева, а впоследствии – стали сжигать кости животных или применяли оксид марганца. Черные контуры для изображения животных использовались во многих знаменитых рисунках, в наскальной живописи пещер Ляско или Нио. Однако изначально черный приобретает негативное звучание: он был связан с образами смерти еще в эпоху неолита. В погребальных обрядах использовались черные камни и фигурки.
В то же время во многих регионах черный связывался с образом плодородия, черной земли или ила, который, например, оживлял пустыню после разлива Нила в Египте. Черный встречается и в статуэтках доисторической эпохи, которые изображали богинь, связанных с плодородием (Кебелу и Деметру, Церереу и Гекату, Исиду и Кали). И неслучайно в их образах были связаны и темы тьмы, и темы рождения.
В эпоху Средневековья черный окажется связанным и с символикой стихий: красный олицетворял огонь, белый – воздух, зеленый – воду, а черный – землю. И здесь черный как цвет земли вновь ассоциируется с плодородием.
Еще чуть позже черный закрепляется и в тройственной структуре социума: священнослужителей на этом этапе, как правило, изображают белым, воинов – красным, а ремесленный люд – черным. Это любопытно, потому что для нас сегодня более привычно словосочетание «черный монах» (впрочем, как и белое духовенство, не принадлежащее к монастырям, а служившее в приходах, в миру).
И все же в Древнем мире и Средневековье черный чаще всего – это цвет ночи и тьмы, земных недр и подземного мира, а так же цвет смерти (траур), греха и дьявола. Оппозиция Добра и Зла, белого и черного становится видимой в иконах и фресках. Так, в иконе «Страшный суд» из коллекции Пермской галереи именно черным изображены смертные грехи, складывающиеся в цепь, в образ змея. И черным же, в противовес сияющему белому цвету Рая, изображен Ад. Кстати, в Средневековье и каждому греху был придан свой цвет: гордыня и прелюбодеяние ассоциировались с красным, зависть – с желтым, чревоугодие – почему-то с зеленым, леность – с белым, а гневливость и скупость – с черным.
Суриков В.И. Картина. Голова монашенки. Этюд к картине "Боярыня Морозова". 1870-1916. Из собрания Пермской художественной галереи
В XIII веке черный становится цветом тайны, оставаясь им на протяжении шести столетий. Вспомним загадочного Черного рыцаря в «Айвенго» Вальтера Скотта, открывшегося как сам король Ричард Львиное сердце. Его черные доспехи и щит знаменуют собой переход от статуса узника к статусу свободного человека. Черный здесь не воспринимается ни позитивно, ни негативно, это именно переходный цвет.
Со временем, к концу средневекового периода, красильщики смогли получить настоящий черный цвет для тканей и одежды. Он становится респектабельным и модным, черные одеяния начинает носить патрициат, судейство, чиновники. И этот цвет становится символом достоинства и морали. Интересно, что для получения настоящего, ровного, стойкого цвета средневековый ремесленник мог использовать единственный краситель: галл или чернильный орешек – крошечный шарообразный нарост, появляющийся на дубовых листьях. В эти листья иногда насекомые откладывают яйца. Когда формируется личинка, дерево начинает выделять особый сок, который затвердевая, образует подобие кокона. Эти наросты собирают до наступления лета, пока личинка еще внутри, а затем высушивают. Сохраненный запас танинов давал красивую черную краску, которая, естественно, в силу трудоемкости производства, была очень дорогой.
Затем стали окрашивать ткани первоначально в синий, а затем уже в черный, чтобы цвет стал еще глубже, сняли предубеждение против грецкого ореха, считавшегося ядовитым, начали применять закрепители и все больше и больше импортировать в Европу чернильный орешек с Ближнего Востока и из Северной Африки.
Тропинин В.А. Картина. Портрет А.В. Васильчикова. 1851. Из собрания Пермской художественной галереи
С конца XV века начинается новый этап для черного, в котором он неразрывно и навсегда связывается с белым и теряет в глазах людей значение цвета, создавая ахроматический мир, существующий на обочине цветного. Начало этого периода было связано с изобретением книгопечатания, а завершение - с развитием науки (Ньютон открывает цветовой спектр в 1665-1667 годах). Общественные и религиозные морализаторские движения, особенно протестантизм, также сыграли в этом процессе свою роль. Печатная книга и гравюра создают особую «черно-белую» европейскую культуру, а протестантизм, связывая цвет с моралью, задавая стереотипы поведения, устанавливает обычаи, целиком базирующиеся на использовании только черного, белого и серого. Не случайно этот период называют «цветоборчеством». Цвет изгоняется из интерьеров протестантских церквей, богослужебной одежды, книжной миниатюры и даже из живописи. У протестантских художников можно видеть строгость и сдержанность тонов, обилие черных и вообще темных тонов, эффект гризайли, стремление избегать ярких контрастов, которые могут разрушить ощущение хроматического лаконизма.
В XVIII веке наступает перерыв в доминировании черного цвета. Он уступает место ярким тонам. В период Французской революции черный вновь станет культовым цветом. А уж романтизм с его тягой к мрачным видениям, природе и мечте вернет черному цвету его статус важнейшего из цветов.
В литературе появляется жанр готического романа. Триумф тьмы, смерти, колдуний и кладбищ, всего причудливого и жуткого звучит в творчестве Шарля Нодье, Теофиля Готье, Гофмана. Повышению интереса к этой теме способствовал «Фауст» И.- В. Гете. В это же время французы заново открывают Шекспира. «Черный костюм Гамлета становится чем-то вроде униформы», – пишет М. Пастуро.
Восстают против всевластия черного художники. Свой вклад в это вносят импрессионисты, обратившиеся к легким, ярким, воздушным тонам. Известна история, когда в мастерскую О. Ренуара пришли молодые художники, провозгласив, что черный вообще не является цветом, а черные краски надо отправить в воды Сены. Ренуар тщетно пытается переубедить молодежь, и, в конце концов, пишет свой «ответ» - «Зонтики», представляющие гимн черному цвету. Так же, как спустя несколько лет в «Черном квадрате» К.Малевича, в них нет ни одного мазка чисто черной краски. Этим умением писать черным по черному, не используя при этом чистого пигмента, славился, например, еще до активного развития импрессионизма в России, блистательный колорист В. Суриков. В Пермской галерее есть его маленький этюд «Голова монашенки» к картине «Боярыня Морозова». Особый изыск черному возвращает стиль модерн.
С появлением фотографии, а затем кино, сочетание черного и белого вновь получает массовое распространение, при том, что сам черный цвет в общественном сознании не воспринимается цветом. И только в 1946 году в парижской галерее Маг проходит выставка, провозглашающая «Черный – это тоже цвет».
Под обаяние черного попадают все кутюрье. И начиная с двадцатых годов XX века ни одна модная коллекция не проходит мимо черного. Знаменитое «маленькое черное платье» Коко Шанель , созданное в 1926 году, является до сих пор обязательным атрибутом практически любого женского гардероба, а конкуренцию в этой обязательности ему составляет черный мужской костюм. А ведь буквально за несколько лет до этого черный костюм считался скучным, да и носить его предписывалось простолюдинам. Помимо своей светской функции, помимо аристократической изысканности, черный цвет в одежде и моде является так же и признаком «опасности» и бунтарства: от пиратов до черных курток байкеров. В черное одевались битники 1950-х, «раскрасить все черным» призывали The Rolling Stones (хотя сами по сей день склонны к более жизнерадостным мотивам), с черным всех возможных оттенков ассоциируются субкультуры панков и готов, благополучно дожившие до наших времен.
Черный странным образом оказался цветом объединения — его предпочитают домохозяйки и байкеры, банкиры и рок-музыканты, «дети улиц» и светские дамы. Он позволяет выразить практически что угодно — от скорби и гнева до откровенной сексуальности и умиротворенного спокойствия. В культурном контексте современного общества черный стал совершенно нейтральным — практически действительно отсутствием цвета.
Карл Лагерфельд говорил когда-то: «Черный — это цвет, который подходит под все. Если вы носите черное, то можете быть уверены в себе». Черный — это база, основа, на которой может удержаться любой дизайнерский изыск.
Министерство культуры Пермского края